49% revisited
|
rather original 6 06
Я вчера был на открытии выставки.
Там пили из ломких пластиковых стаканчиков, мешали все подряд,
закусывали чипсами и блевали в сортире -- в унитаз или около него.
Вопросы расположились на плоскостях, став на каждой из них по отдельности
гораздо яснее и напряжнее. Я скользил по одной плоскости и думал, что надо
заканчивать работу и идти на мероприятие. Я соскальзывал на другую плоскость и
думал, что надо быстрей заканчивать работу, а то она протухнет, и не опоздать
на мероприятие. Я соскальзывал на другую плоскость и думал, что я кретин, что
не в моих интересах волынить с работой, что неприлично опаздывать на
мероприятие. Плоскостей было слишком много, они меня затрахали, работа была не
сдана, мероприятие пропущено. Я встречал наследницу королей-скелетов, она
возвращала мне кассеты и говорила: "Ты знаешь, мама не очень в восторге от
твоих ночных...", -- я веcело подпpыгивал, почему-то оказывался на высоте
метров в 20 и начинал плавно спускаться. Ветер сносил меня в сторону, там на
земле валялась металлическая сетка от забора. Hаследница королей-скелетов, все
это время внимательно следившая, задрав голову, за моим движением, кричала мне:
"Hе сюда, кретин!", -- я вспоминал, что сетка под напряжением, пытался поменять
направление своего медленного падения и падал прямо в телефонный звонок,
разбудивший меня.
Я мечтал примкнуть, и мне это удавалось. Проникался до исступления
корпоративным духом; обламывался, оставался чужаком с никому уже не нужной
корпоративностью; начинал все заново. Пусть удача пребудет со мной. Я смотрел
по ящику Вендерса и думал, что ты наверняка тоже его смотришь, я ощущал между
нами какую-то странную связь -- через два телевизора и идущий фильм -- и шел на
вокзал. Поезд попался медленный, из тех, что останавливаются на каждом
полустанке, в вагоне почему-то горели все лампы, из-за этого в окнах ничего
нельзя было разглядеть, они, по сути, превратились во что-то типа зеркал, на
дне которых иногда проплывают неясные источники света. Перешел через
привокзальную площадь, привычно подавив желание молча, с серьезным,
ответственным видом прыгнуть в фонтан. Метро еще работало, путь удача пребудет
самой. Разумеется, я заблудился в этом чертовом квартале; собственно, я даже не
уверен, что это был тот квартал. Под утро вышел на набережную, хотел спихнуть
грифона в воду, но понял, что люблю и жалею его, и лучше прыгай сам, если такой
умный, люблю грифона пусть.
И я сказал себе: "Так больше нельзя! Это даже не вода Бото, это еще круче. Ты
пытаешься заплатить фальшивой монетой за огорчение, которого еще не придумал.
Кому нужен пассажир последнего вагона, cмотpящий на шпалы, yбегающие из под
ног, цепляющийcя глазами к конcеpвной банке y наcыпи и пpовожающий ее взглядом
до теx поp, пока она не иcчезнет из видy?"
Я последую всем решениям, принятым в нежном страхе. Любители ксерить грязное
белье забудут меня. Конкурсы красоты и рестораны fast food будут моим желанием.
Я куплю вертолет, и все станет как прежде. Это будет моей потерей. Бегать по
улыбкам в тяжелых ботинках с ребристой подошвой: спорт моего детства.
|