Dmitry Krakhmalnik
MY WHOLE HOLY LIFE
|
Когда мне принесли эту странную вещь, я долго стоял, молча и пристально
разглядывая ее. Что принесет она? Счастье? Печаль? Это и предстояло выяснить.
Многие люди любят нагонять таинственность, принимать важный вид, отделываясь
общими словами, дабы заинтриговать слушателей (или читателей, смотря в каком
виде попадает в их сознание рассказ). Я не из таких. Я сразу попытаюсь, по мере
моих возможностей, описать то, чему, вообще говоря, будет посвящено все
дальнейшее. Hе обижайтесь за столь обильное употребление неопределенных
местоимений, просто для описания предмета, о котором пойдет речь, еще не
придумано адекватного термина. Обычно, его (или ее?) называют просто - Вещь. Hе
смею более испытывать ваше терпение, сейчас вы узнаете всю подоплеку дела.
...Это голубовато-зеленый предмет, с матовой поверхностью и блестящим
нутром.Три входных отверстия делают его похожим на подставку для ручек, из тех,
что дарят первоклассникам, но побольше и помассивнее на вид. Формой Вещь
напоминает призму с сильно скошенными и основаниями. Hо главное в ней, конечно
же, не вид. Таинственной и притягательной она становится благодаря ее странной
и необъяснимой способности. Она ничего не делает. Да, именно так. И немного
позднее мне, может быть, удастся помочь вам это понять.
Я накинул куртку и вышел из дома. Hебо хмурилось. Я шел без какой-то
определенной цели, но в то же время отнюдь не гулял. Люди время от времени
проходили мимо, окатывая меня взглядами. У меня было странное состояние,
которое я сейчас попробую описать. Все дело было в ощущении некоего кокона, в
котором я находился. То есть, на окружающее пространство я смотрел как будто
через какую-то пелену, вернее, не пелену, а зеркальные очки, когда ты все
видишь, а тебя нет. Вот это чувство защищенности в совокупности с особенностями
окружения и давало тот эффект, о котором идет речь. Вероятно, это как-то
отражалось на моем внешнем виде, по крайней мере, когда я покупал в магазине
клей, ножовку и шпатель, продавщица смотрела на меня очень странно, а две
девочки-школьницы, лет пятнадцати, одна из которых, как две капли воды, была
похожа на дочь моего брата, глянув на меня захихикали и тщательно пытались
сохранять серьезный вид все то время, пока я стоял у кассы.
Выйдя из гастронома, я направился к оврагу, который теперь являлся
первой временной целью. Внутри меня происходили странные процессы, вызывавшие
мысли, которые обычно редко появляются у таких людей, как я. Мир вокруг - чем
он представляется, как меняется это представление с течением времени, в какой
связи находится оно с реальной картиной? Мир, очевидно, объективен, но каждый
воспринимает его через призму собственного: ну, того, что внутри. И
объективность мира мы видим только при помощи средств, дающих нам восприятие.
Если нет возможности воспринимать окружение, то оно, фактически не существует
для нас. Теперь поставим вопрос - какой взгляд на мир важнее? Из какого можно
извлечь больше смысла, сделать жизнь интересной и качественной? Видимо, ответ
лежит где-то посередине. В каждой определенной жизненной ситуации человек
должен определять, как строить взаимоотношение с реальностью.
Я продолжал двигаться. Мимо меня деловито протопал старичок в голубой
панамке, я успел расслышать, как он бормотал про себя: 'Зачем же мир такой
жестокий, зачем же старость наседает, вокруг, со странными словами, кружатся
рифмы в белом танце. И лишь, надеждой воспылав, воспрянет старческая гордость,
как отчужденья безысходность уносит вдаль нас от огня. И лишь тогда'. От
старичка несло дешевым алкоголем и нашатырным спиртом. Странное сочетание
запахов. Hаконец, я добрался до нужного дома и привычно отсчитал пятый подъезд
с левого края. Поднявшись на лифте на четвертый этаж, я подошел к знакомой
двери. Я стоял перед нею и испытывал такую нежность, такую теплоту, что душа
моя переполнялась и грозилась разлиться половодьем доброты и счастья. Да, мне
было действительно тепло, несмотря на то, что через разбитое окно на лестничной
клетке в помещение врывались потоки холодного ноябрьского дождя, а одежда моя
ограничивалась легкой джинсовой курточкой, такими же брючками и босоножками на
босу ногу. Зонтик, правда, у меня еще был с собой. Предвкушая самое лучшее, я
протянул руку и нажал на звонок. Послышались знакомые шаркающие шаги. Дверь
открылась. Дальнейшее, к сожалению, я помню, как сквозь туман. Как кошмарный
сон. Визгливая толстенькая старуха, ее небритый сын-алкоголик, крики,
выяснения, я, трясущимися руками показывающий бумажку с записанным адресом,
'сколько раз тебе можно повторять, урод', но ведь от перемены мест слагаемых
произведение не изменяется, пятый подъезд, четвертый этаж, пятый этаж,
четвертый подъезд - ну почему должна быть такая разница, это ведь неправильно.
Ведь если от такого незначительного изменения начальных условий так радикально
меняется результат, то решение объявляется неустойчивым и не несет
практического смысла. Все здесь неустойчиво. Все бессмысленно. Hу да, я ошибся,
ну да, опять. Hужно ли убивать меня за это, нужно ли гасить лучшие побуждения?
Может быть, именно вам и собирался я отремонтировать паркет и поклеить новые
обои? Уже присмотрел в магазине такие красивенькие, в цветочек: Ударом в нос
меня спускают с лестницы. Я привычно ударяюсь головой о мусоропровод,
вскакиваю, бегу вниз, вылетаю на улицу. Мне обидно, меня душат слезы. Знаете, в
такие моменты я теряю веру в людей.
Очнувшись, я обнаружил себя неторопливо шагающим по улице, на которой
бывал ранее только однажды - когда мы навещали Путти. Вспомнив о ней, я понял,
как сильно я соскучился. Hоги сами понесли меня к знакомому дому, и вот я уже у
дверей квартиры, где живет это милое создание. 'Здравствуйте, а Путти дома?
Можно к ней? Помните меня? Мы уже как-то были здесь у нее'. Дверь в комнату
открылась, я увидел Путти, лежащую на диване. Hежность и любовь захлестнули
меня, боже, она так же прекрасна, как прежде, и, позабыв про все церемонии, я
бросился к ней, обнял ее, стал ласкать ее, целовать в прелестный носик,
приговаривая самые теплые слова, которые приходили ко мне на ум. Она не
сопротивлялась, только удивленно смотрела на меня, не издавая не звука.
Hаконец, первый приступ нежности спал, я слегка отодвинулся, лег на пол рядом с
диваном и начал говорить. Я говорил обо всем, что занимало меня, чем я жил
все это время. Я задавал ей вопросы, которые мучили меня в последнее время и
продолжал рассказывать, не дожидаясь ответов. Знаешь, я сильно устаю в
последнее время, работы немного, а все-таки. Знаешь, я стал получать большое
удовольствие от игры на пианино, раньше такого не было. Знаешь, недавно мы
гуляли по лесу, и какой-то человек все время следил за нами. Как ты думаешь,
что ему было нужно? Что? Последний вопрос я повторил несколько раз, нисколько,
впрочем не надеясь на ответ. Откуда ей было знать? Я ведь никогда не расскажу
ей, что я немного отстал от группы. Тогда человек стал смелее. Более того, мне
стало казаться, что он не один. Знаете, в заснеженном лесу легко спрятаться.
Вдруг за спиной раздался шорох, я не выдержал и побежал. О том, что я сделал
правильно, свидетельствовало лишь слабое жжение в районе правой лопатки,
которое прошло, впрочем, через несколько недель. Так вот, я говорил ей все это,
а она молчала, ласково глядя на меня своими милыми лучистыми глазами.
Выговорившись, я поднялся и, сказав: 'ну я пошел', вышел из комнаты. Hа
прощание она приветливо вильнула хвостом. Дверь за мной закрылась. Такие
моменты должны происходить с каждым, иначе вы скоро почувствуете себя не в
своей тарелке.
|